– Ты в своем репертуаре. Могла б и постоянного мужика завести.
– Так он и есть – постоянный.
– Слушай, мне тут знающие люди говорили, что у тебя выход на председателя горисполкома есть. Может, через него вопрос с пацаном решишь? – вернулась к главной теме Алиса.
– Не станет он убийцу спасать от справедливого наказания. Сама подумай, ты ему кто: мать, дочь, жена? Да и отношения у меня с ним чисто служебные.
– А мне говорили, что ты у него в любовницах, – подошла вплотную к Ларисе Алиса. – Ты случайно не о нем вещала мне сейчас?
– Врут завистники. Предисполкома молодой, красивый, темпераментный. При высокой должности, опять же, женат и морально устойчив.
– И фамилия его Денисов, – продолжила Алиса. – Может, мне к нему на прием записаться? Рассказать, что случилось. Я же тут когда-то первой красавицей горздрава была.
– Алиса, на землю спустись. Ты себя в зеркале давно видела?
– Каждый день смотрю, и что?
– После таежного прииска ты уже далеко не первая, и не красавица. Так что выбрось эту идею куда подальше. Мужики с прииска, похоже, тебе на пользу не пошли.
– Клевещешь, подруга. А рожа красная у меня – не от водки и мужиков, а от мороза. Я ж южанка, а там зимой морозы за сорок. По деревням к больным на санях поездишь каждый день – тот еще загар! Да и еда там вся из банок. Ни яблок тебе, ни груш, ни мазей для лица омолаживающих. Один вазелин на все случаи жизни.
– Чего же ты назад сразу не вернулась?
– Не могла я вернуться, потому что серьезные люди за моим похищением стояли. Да и цель я перед собой поставила: рассчитаться со всеми сполна! – неожиданно закричала Алиса.
– И что, рассчиталась? – напряглась Лариса.
– С теми, кто в тайге, – полностью, до копейки. Ни одного живого не осталось, а вот с казантипскими – разговор еще предстоит особый и долгий. Ты чего побелела лицом, Лариса? Испугалась чего или коньяк перепутала с отравленным?
– Нормально у меня все. Это не коньяк. Голова заболела.
– Голова – это пустяк. Хуже, когда в коньяк клофелин лучшая подруга добавляет и насильника подгоняет в самый неподходящий момент. Так, может, поможешь мне с пацаном? Переговори со своим любовником. Он в моей судьбе тоже поучаствовал тогда. Если поможет, бог ему все грехи простит, даже самые тяжкие. Пусть позвонит ментам. Племяш не виновен.
– Звонить он никуда не будет. Время сейчас не то, когда по звонку из исполкома вопросы решали. Сейчас с ментами напрямую надо договариваться. У них хозрасчет, идейных в милиции не осталось, – встала из-за стола Лариса.
– Ладно, проехали. Не хочешь по-доброму, будет по-плохому. Мне Гарика адрес нужен, – сменив тон, попросила Алиса.
– Он там же живет, где и жил. Сама найдешь или помочь?
– Найду.
После того, как Алиса покинула кабинет, Лариса Ивановна тут же набрала телефон Денисова.
– Александр Львович, я вынуждена обратиться к вам в столь поздний час с неприятным сообщением.
– Что у тебя, Лариса?
– Алиса в городе появилась, ну та, которую мы на прииск отправили, – понизив голос до шепота, сообщила Лариса.
– И как она выглядит?
– Ужасно. Я ее сразу и не узнала. Типичная алкашка с красным лицом.
– Из-за нее ты решила звонить в исполком? – возмутился Денисов.
– Дело в том, что она приехала в Казантип для того, чтобы отомстить тем, кто сломал ей жизнь.
– Флаг ей в руки. Она ничего не докажет, – повысил голос Денисов.
– А она ничего доказывать не собирается, Александр Львович. Все участники операции с той стороны уже мертвы.
– А ну-ка, повтори, что ты сказала?
– Мухин заходил ко мне вчера предупредить о ее приезде. Так он сказал, что все сибиряки, кто имел отношение к ее похищению, – погибли. И она только что сказала мне об этом. Все до единого!
– Приезжай прямо сейчас. Обсудим и примем решение.
Женщина, ваше величество
Гарри Барский сидел за столом на кухне и писал письмо. Писал с любовью, проговаривая каждое предложение. Неожиданно кто-то начал колотить в дверь ногами.
– Что надо? – подошел к двери хозяин квартиры.
– Квартиру затопил внизу, – раздался из-за двери неприятный женский голос. – Открывай, ванну смотреть буду.
– Да сухо у меня там.
– Открывай сам, а то сейчас милицию вызову, – перешла на крик женщина.
Гарик открыл дверь. На пороге стояла ярко накрашенная краснолицая деревенская баба. Мозолистые руки выдавали в ней человека, привыкшего к тяжелому физическому труду.
– Что вам угодно? – спросил Гарик. На соседку снизу эта женщина была не похожа.
– В гости пришла, – оттолкнув Гарика, бесцеремонно вошла в квартиру женщина. – Не узнал?
– Нет. Я вас первый раз вижу.
– Почему же первый раз? Мы с тобой были очень близко знакомы.
Женщина схватила Гарика за шею и присосалась к его губам. Гарик попытался вырваться из ее рук, но сделать это оказалось непросто. Хватка у нее была железная. Наконец, она отпустила его.
– Вы пьяны, выйдите отсюда! – с трудом переведя дыхание, потребовал хозяин квартиры. – Мы с вами незнакомы.
Женщина не спорила. Она закрыла дверь, повернула ключ в замке и положила его в карман.
– Лариса была права. Похоже, ты меня не узнал. Меня зовут Алиса. Я твоя первая женщина, Гарик. Неужели забыл. Женщина ваше величество, неужели ко мне? О, Ваш приход, как пожарище, душно и трудно дышать, так проходите, пожалуйста, что ж на пороге стоять. А потом восемнадцатилетний пацан хватает меня за волосы и швыряет на пол, как последнюю суку. Кровь заливает халат, я плачу, я не могу понять, что происходит, и в двадцати сантиметрах от меня выпученные глаза убийцы, кровавая пена изо рта. И голос, холодный, презрительный, насмешливый, с издевкой: «Мадам, хватит лежать на полу. Летающие топоры больше не летают. И зажмите свой носик платочком, а то мы утонем в вашей крови!».
– Алиса!? Этого не может быть! Ты – Алиса!? – в ужасе закричал Гарик. – Он схватил ее за руки, повернул к свету. Я не узнаю тебя, от тебя ничего не осталось, от прежней Алисы, от моей Алисы. Этого не может быть.
– Ты ждал белую и пушистую, а пришло пьяное чмо с красной рожей, – женщина плюхнулась в кресло и громко зарыдала.
– Алиса, прости, я не хотел тебя обидеть. Я просто тебя не узнал. Ты изменилась, стала другой. Тебя трудно узнать.
– Я хотела к тебе приехать раньше, но не смогла. Не сложилось. Просто из этой тайги невозможно вырваться. Она засасывает, убивает в тебе все живое, – заговорила женщина сквозь слезы. – Я – невиновна. Просто так получилось. Я не предавала тебя. Я все время думала о тебе, я мечтала о том дне, когда смогу поцеловать тебя. Я любила тебя все это время! Гарик, верь мне! Просто негодяи воспользовались моей слабостью. А сегодня я приехала к тебе! Я хочу остаться с тобой! Я хочу, чтобы ты любил меня, как тогда, Гарик, милый, ты же любил меня!
– Тебе не надо было приходить ко мне сегодня. Я знал тебя другой! Я любил другую женщину! Я любил свою Алису! Ласковую, нежную, непорочную. Ради нее я готов был на все. А с тобой у нас ничего не получится.
– Как странно. В этой комнате я сходила с ума от тебя, твоих рук, твоих губ, а сегодня я здесь чужая, женщина с улицы. А ты не изменился, такой же кучерявый жгучий брюнет. И сила в руках осталась.
Алиса подошла к книжной полке.
– Сколько у тебя книг. Ты любишь детективы? А что это за автор, Маркус Крыми? Раз, два, три… у тебя одиннадцать книг Маркуса Крыми. Ты его фанат? Я даже не слышала о таком авторе.
– Его мало кто знает. Он пишет детективы, – пояснил Барский.
– А чем ты занимаешься?
– Езжу по стране, иногда приезжаю в Казантип.
– Но ты же где-то работаешь? – полистав книгу, спросила Алиса.
– Я бродяга. С геологами ходил в тайгу, с альпинистами в горы…
Алиса подошла к столу, положила книгу и взяла в руки письмо.
– Я все поняла. У тебя есть другая женщина.
– Есть, – попытался забрать письмо Барский. Но Алиса спрятала его за спиной.
– Ты ее любишь? – продолжила она расспросы.
– Я никогда, никому не рассказываю о своих женщинах, – повысил голос Гарик. – Положи письмо. Оно предназначено не тебе.
– Ой, как интересно. А это ее письма. Я никогда не писала тебе писем. У меня не было времени. Я работала врачом на прииске. Там было много работы, и потом, почту с прииска читали в милиции. Они боялись, что мы увезем оттуда золото. Поэтому я и не писала тебе. Зато эта, как ее, Ирка, смотри, что пишет.
Алиса взяла письмо в руки и стала читать громко и с выражением, как актриса в драматическом театре:
«Гарик, здравствуй! Я еще не получила твоего письма, но мне ужасно хочется написать тебе. Может быть, ты никогда его не прочтешь, может быть, я порву его, просто мне необходимо его написать, так мне будет легче.
Добрались до дома нормально, нас встретил муж, привез домой, все было отлично. Но потом я вдруг осознала, что я снова дома, что никогда больше не повторится того чуда, которое произошло со мной, и что может я больше никогда не увижу тебя. С каждой минутой мне становилось всё тягостнее. Я превратилась в актрису, которая ведёт двойную жизнь. Та жизнь, которая окружает, – это сцена, на которой она должна хорошо сыграть. Я должна была притворяться, что всё хорошо, что я рада видеть мужа, но жила- то я другой жизнью.
